Виктория Файнблат: «Нам всегда есть, ради чего жить»
Но 24 февраля 2022 года перевернуло ее жизнь с ног на голову. Спасая своих детей от войны, Виктория оказалась в Польше, а через некоторое время – в Испании, и уже через несколько дней станет мамой в третий раз. В откровенном интервью она рассказала о своей «формуле успеха», переоценке жизненных ценностей и о том, как нашла в себе силы жить дальше.
– Виктория, в той, прошлой жизни, вы успешно реализовывали все свои цели – одну за другой. Уже знаете, что будете делать, когда закончится война?
У меня очень много планов! Во-первых, я сильно хочу вернуться домой. Поэтому сначала, наверное, неделю-две просто проведу дома. Я поняла, что за последние восемь лет не напечатала ни одной фотографии в рамочку, ни одного альбома не сделала. Все дни рождения, семейные фотографии – где-то на флешках, дисках. То есть, они, как бы, есть, но их нет. А еще я осознала, что я пахала, у меня очень много всего в жизни было: красивый дом, о котором мечтали – мы сделали, но мы им не то, что не наслаждались – мы его в глаза не видели. Мы приходили домой, грубо говоря, переночевать.
– Все некогда было?
Да. И вот у меня впервые в жизни появилось желание это все почувствовать. Переоценка произошла. Мы были в какой-то бесконечной погони за нашими целями, абсолютно упуская то, ради чего мы это делали. Всегда есть оправдание: мы это делаем ради детей, ради их будущего, ради еще чего-то… И мы это все получаем – и дальше продолжаем бежать за новыми целями, абсолютно не наслаждаясь тем, что мы сделали. А в остальном – посмотрим. Я думаю, что когда закончится война, появится, да, и уже есть, столько всего, что надо сделать! Учитывая то, что я и до войны не могла стоять в сторонке и наслаждаться жизнью, боюсь, чтобы меня, конечно, не захлебнуло. Кроме меня же лучше никто не сделает, поэтому… (улыбается)
– Вы верите, что еще будет возможность, в каком статусе – неважно, но снова надеть корону королевы красоты?
Кстати, я ее уже надевала после начала войны. Я представляла Украину на «Мисис Польши», была в жюри. Планирую в апреле следующего года опять надеть. Приехать и в Польшу, и в Украине, дай бог, если все будет хорошо, в июне. Но это уже не то удовольствие, не та цель – это больше обязанность, я бы сказала.
– Вы сейчас одна, с двумя детьми и в ожидании третьего, в чужой стране. Как справляетесь морально и физически?
Скажем так, на 90% я не сдаюсь, но в 10% у меня бывают срывы, депрессии, слезы. До полномасштабной войны, в своей привычной жизни, я всегда находила способы, как достичь того, чего хочу. А здесь столкнулась с ощущением какой-то беспомощности, безвыходности. К счастью, помогает психотерапия. Я понимаю, что через это сейчас проходят десятки миллионов. И своим примером хочу показать, что это не страшно, что, как бы не было сложно, всегда можно найти свет в конце туннеля и поставить себе новые цели, что нам всегда есть, ради чего жить. Лично мне дает силы двигаться дальше и безумно мотивирует понимание, что я нужна моим детям.
– Когда началось полномасштабное вторжение, вы уехали из Украины. Почему приняли такое решение?
Мы жили недалеко от Василькова. И в первый же день проснулись от взрывов, видели ракеты, истребители. К вечеру поняли, что нужно уезжать, потому что рано или поздно прилетит. Мы решили на время уехать в Ровно, но пока добирались туда, ситуация становилась все хуже и хуже. И на заправке мы приняли сложное для нас решение: папа остается, а мы – на границу. До сих пор слезы на глазах, когда вспоминаю об этом… Когда приехали в Польшу – поняли, что мы вообще практически ничего из вещей не взяли. Пошли, купили в супермаркете трусы, носки (улыбается).
– В Польше вы не только создали благотворительный фонд, но и пробились на телевидение. Расскажите об этом.
На польском телевидении я была первой украинкой, которая туда пробилась. Меня пригласили на прямой эфир их самого известного утреннего шоу «День добрый» как женщину, у которой было всё, и которая с детьми, беженка, ни с чем оказалась в Польше. И я до них доносила то, что видела своими глазами. Они брали интервью у детей, разговаривали с ними. И потом я организовала благотворительный фонд: мы закупали и передавали нашим, в Украину, все, что могли: бронежилеты, каски, аптечки первой медицинской помощи, белье, консервы.
– А как вы оказалась в Испании?
Случайно. Мы поняли, что с Польши надо уезжать – она не резиновая. Но мы не знали, куда ехать. И вот мы созванивались с друзьями, знакомыми, кто где оказался, и говорили: что дальше делать, куда ехать, как ехать. И кто-то из друзей сказал: «Вот в Испании есть регион… Там – недорогое жилье и плюс очень много британских школ». Потому что у меня было такое: надо куда-то ехать ради того, чтобы дети учились. Мы поузнавали про вот этот регион Касабланки – Аликанте все, оказалось, там действительно куча британских школ, относительно недорогое, по сравнению с Европой, жилье, школы стоят адекватных денег. И поехали в ту сторону. Месяц ушел на то, чтобы как-то вообще прийти в себя, устроить детей в школы. Вот так вот и оказались в Испании. И, в принципе, не рассматривали что-то другое, потому что жили и говорили: «Ну, вот еще месяц, еще чуть-чуть, а смысл что-то думать».
– Еще чуть-чуть, да…
А вот уже этим летом, когда поняли, что не возвращаемся в Киев еще этот год, то я решила, что хочу оттуда уезжать, потому что, ну, как бы, курортное место – оно сильно расслабляет. И если мы не едем и остаемся ради того, чтобы дети нормально учились – нужно искать сильную школу, нужно уезжать. Я видела, что все, что я вкладывала в образование детей – мы это все теряем. Что, грубо говоря, за год жизни за границей мы потеряли все, что мы получили в Украине. И вот по этой причине мы переехали в Мадрид. В Мадриде очень много хороших сильных школ, нас взяли в одну из самых сильных школ Испании.
– Как ваши дети переживают все эти события?
Сын очень сильно изменился, он очень осознанно начал подходить к учебе. Понятное дело, что иногда не хочет, психует, ему хочется пойти погулять, но нет у меня с ним каких-то истерик, из-под палки. Мы с ним разговариваем, он это все понимает. Вот, даже выиграл олимпиаду в школе по украинскому языку. С младшей – сложнее, оно не осознает еще всего. Мы с психологом работаем до сих пор – у нее есть посттравматический синдром. Она даже вот уже в Испании от самолета на пляже под шезлонг пряталась, говорила: «Мама, нас сейчас будут бомбить».
– Дети хоть раз приезжали в Украину с тех пор, как вы уехали?
Нет, ни разу. Мы им говорим: «Давайте так: вот как только станет безопасно – мы сразу же поедем». «А если мы еще школу не закончим?» Говорю: «Значит, тогда на каникулы поедем, вернемся, закончим учебный год – и потом вернемся».
– Как поддерживаете отношения с мужем на расстоянии?
Первый раз мы с ним увиделись через три с чем-то месяца после того, как уехали. Тогда он получил официальное разрешение на выезд за границу и приехал к нам. Но хочу подчеркнуть, что он с нами здесь не живет, а лишь периодически приезжает. Я тоже к нему ездила до беременности. Было и такое, что мы виделись всего на одну ночь.
– А как вы решились на третьего ребенка при таких, мягко говоря, непростых обстоятельствах?
Третьего ребенка мы давно хотели, однако, все как-то не складывалось. Когда началась полномасштабная война, мы на какое-то время отложили этот вопрос, потому что было страшно, непонятно, что делать с двумя детьми, которые уже есть, как их поднять на ноги и так далее. А когда уже немножко успокоились – снова стали думать о третьем. Мы даже хотели усыновить малыша, но это оказалось очень непросто, процесс шел медленно. И в какой-то момент подруга посоветовала нам попробовать ЭКО. Поскольку наши встречи стали очень редкими с мужем (улыбается), то мы решили попробовать этот вариант. Получилось! Я восприняла это как очень добрый знак. Была абсолютно уверена, что рожать я поеду домой. Ну, немножко затянулось. Я надеюсь, что это просто немножко отодвинулось. Взвесив все, мы приняли решение оставаться рожать здесь, в Испании. Сейчас вот муж приехал на роды, чтобы поддержать меня.
– Муж будет присутствовать на родах?
Да. Он и на первых был, и на вторых. Я считаю, что мужчина должен видеть, знать и понимать: и насколько ценна эта маленькая детская жизнь, и вообще, через что проходит женщина. Во второй раз он даже сам вызвался пуповину резать (улыбается). И потом я его спросила: «Это было страшно, противно?» Он говорит: «Нет». Поэтому, во-первых, это зависит от настроя мужчины – раз, а настрой мужчины зависит от того, как его настроит женщина. Когда женщина находится в предровой и везде, то у нее тоже присутствуют страх, паника, и мужчина рядом – это сумасшедшая моральная поддержка! Ты хотя бы чувствуешь, что он просто рядом, что ты можешь опереться на кого-то, вдруг что-то пойдет не так. Кстати, в Европе рождение ребенка – это настолько общая ответственность! У них и декрет мужчины уходят наравне с женщинами.
– Что дает вам силы, позволяет не сойти с ума сейчас?
На сегодняшний день первый раз в своей жизни я абсолютно сознательно сделала выбор в пользу своих детей. Не сойти с ума, не уйти в депрессию мне помогает понимание, что на мне – вот эти малыши. И то, что я никогда не сдаюсь.
