Женщина-миротворец. Она служила в Ираке

Наталья, стрелок-санитар боевой машины. Служила в Ираке в составе миротворческих сил ООН, 2004 год

Я служила в десантной бригаде, была на хорошем счету. И вот узнаю, что в группе, которую готовят к отправке в Ирак, освободилось место помощника гранатометчика. Я к командиру: «Позвольте мне поехать!» Он мне: «Ты что, сдурела?! Это же мужская должность, на нее женщин не берут!» «Ну пожалуйста, неужели вы думаете, что я не справлюсь?» «Да я уверен, что справишься…» Я могу стрелять из всех видов оружия, если бы меня назначили водителем БТР, то и это бы смогла. Загвоздка была только в том, как оформить меня документально: водителем, снайпером, медиком? В конце концов записали: «стрелок-санитар боевой машины».

Жаркое небо Ирака

Все формальности были улажены, и мы отправились в Ирак. Уже при выходе из самолета стало ясно: мы – в чужой стране. В раскаленном небе кружили вертолеты: это нас прикрывали с воздуха американцы, чтобы не было обстрела. У них там разведка работает четко – не успели мы приземлиться, боевики были уже в курсе: сколько нас, откуда, какое количество женщин… Тут же неподалеку, в ангаре, мы надели бронежилеты, каски, взяли в руки автоматы с тремя магазинами боеприпасов – все, мы полноценные воины.

Там, в Ираке, я остро почувствовала, что я нужна, что именно здесь пригодятся мои умения и навыки. Мы патрулировали город, учили местных полицейских охранять и защищать свой город. У меня, поскольку я женщина, была еще одна специфическая обязанность: я обыскивала мусульманок, которые приходили в нашу медицинскую роту. Ведь любая из них могла оказаться шахидкой и, обратившись за медицинской помощью, вполне способна была пронести под своим покрывалом взрывное устройство.

Еще одна в списке наших обязанностей – организация оцепления при разминировании бомб. Однажды я прихожу с боевого дежурства и узнаю: старший сержант Вера Петрик, с которой я служила в одной бригаде, погибла, подорвавшись на мине. Дома, в Житомире, мы с ней жили в одном общежитии, а здесь, в Ираке, – в одной комнате… До этого случая я почему-то была уверена, что мы все благополучно, без потерь, вернемся на родину. В тот день, когда погибла Вера, я впервые подумала, что ошибалась. Сразу вспомнилось, как, прощаясь с детьми, я дала дочке указания на случай своей смерти: «Конечно, все будет хорошо, но на всякий случай знай: эта квартира – твоя, и никто ее у тебя не отберет».

В полуметре от смерти

В принципе, арабы к нам относились хорошо, они понимали, что мы приехали не воевать с ними, а защищать. Хуже доводилось американским военным: они постоянно находились на прицеле у боевиков. Доставалось и местным полицейским, с которыми мы тесно сотрудничали. Однажды нас подняли по тревоге: полицейский участок обстреляли из миномета, погибли почти все.

Помню, как к нам подошел араб: «На таком-то километре – мина!» Я связываюсь с командиром, проверяем информацию: да, точно, мина. Благодаря этому простому арабу, который не побоялся мести своих соотечественников, мы тогда остались живы. Мы его отблагодарили чем могли: дали продуктов из своих пайков – для его семьи это был, пожалуй, самый нужный подарок.

Каким словом назвать это везение – удачей? Подарком судьбы? Ведь это был не единственный опасный момент. В другой раз я попала под минометный обстрел прямо во время телефонного разговора с детьми. Связная машина стояла возле нашего штаба, укрытая маскировочной сетью. Вдруг буквально рядом с ней – взрыв! Меня отбросило взрывной волной, телефонист кричит: «Девчонки, мины, бегите!» А куда бежать? Вечер, темно, кто же знает, куда упадет следующая? Вижу – рядом с машиной лежит большая бетонная труба, мы с офицером-связистом юркнули туда. Переждали обстрел, собрались вылезать – а труба-то узкая! Как мы умудрились в нее влезть? Потом мы по этому поводу перешучивались…

Я была настроена на то, что пробуду в Ираке год, но после серии смертей наших миротворцев было принято решение отправить нашу ротацию домой спустя шесть месяцев службы. Узнав об этом, я расстроилась. Ведь именно здесь, в Ираке, я увидела, как важна моя работа. Было ощущение востребованности… Вернувшись домой, я несколько раз просилась в другие горячие точки – не взяли. Может, все дело в мужской зависти: ведь я, женщина, выполняла свою работу ничуть не хуже, чем они. В конце концов я уволилась из армии. Надбавка к пенсии за участие в военных действиях – пятьдесят гривен. Моя подруга Вера, если бы осталась жива, получала бы столько же…