Дом с привидением

Я хотела пошутить по этому поводу, но не успела: машина резко вильнула, накренилась на один бок, а потом вдруг опять выпрямилась. «Фух, – облегченно пробормотала Лелька, вытирая лоб, – Здесь, видишь ли, лет пять назад решили асфальт класть, даже технику пригнали, асфальт сварили, рабочих выделили. Но пока работяги отдыхали в кустиках с бутылкой, настраиваясь на ударный труд, местное население растащило горячий асфальт. Погрузили на тачки – и адью! В общем, теперь прыгаем по ухабам, как во времена Ильи Муромца. Но зато в каждом дворе – асфальтовая дорожка!»
Загадочная селянская душа! Впрочем, не скажу, что у меня такой уж богатый опыт общения с сельскими жителями, с меня вполне хватает Лелькиных рассказов. Домик в деревне ее мама приобрела довольно давно и сразу же стала заядлой огородницей. Никакие Лелькины доводы о том, что, мол, дешевле купить овощи на рынке, на нее не действовали. А вот теперь мамаша вышла замуж, и не куда-нибудь, а в Германию, и дача вкупе с огородом в двадцать соток перешла Лельке по наследству. Нельзя сказать, что она от этого была в восторге.
...
…Машина притормозила возле типичного сельского заборчика, из-за которого выглядывал типичный сельский домик. «Выгружаемся», – скомандовала подруга и, кряхтя, вылезла из своей «Дэу». Мне домик вкупе с садом очень даже понравился. И я никак не могла взять в толк, почему Лелька вздумала его продавать. «Да я еще ничего до конца не решила, – ответила мне Лелька, распаковывая сумки на веранде, – потому-то тебя сюда и привезла, посоветоваться. Есть тут одна загадка…» Когда Лелька посвятила меня в суть проблемы, я поняла, почему она не раскрыла свои карты дома, в городе. Тогда бы я ни за что не поехала в эту идиллического вида деревеньку!
А проблема заключалась в том, что в доме завелось… привидение! «Сначала я думала, что мне послышалось, – вещала подруга, – потом – что я сошла с ума. Ну а после, поспрашивав местных, поняла: дом проклят! Помнишь, мама позапрошлым летом ногу сломала? Я уверена: это проделки привидения!»
Ну что тут скажешь? Лелька всегда отличалась чрезмерной впечатлительностью. Но я – человек более здравомыслящий, поэтому потребовала, чтобы подруга перестала молоть чушь и заводила машину – возвращаться в город. Еще не хватало и мне сломать ногу! Лелька категорически отказалась делать и то и другое. И прочла мне издевательскую лекцию о ценности дружбы, которая познается в беде. «Я ведь для чего тебя сюда привезла, – чуть снизив напор сказала подруга, – ты же у нас самая умная, сможешь во всем разобраться. А продать дачу я всегда успею. И получить порцию упреков от мамы – тоже. Этот домик для нее – просто идол какой-то. Если бы смогла, перевезла бы его к себе в Германию, да таможня, боюсь, запротестует».
...
В общем, Лелька, как всегда, добилась от меня того, чего хотела. Мы заварили чаек, уселись за стол, и подруга принялась мне подробно рассказывать, что к чему. Оказывается, до того как ее мать купила этот домишко, в нем жила одна семья. До поры до времени она была ничем не примечательной сельской семьей: держали скот, работали в колхозе, пили только по праздникам. А потом вдруг начали пить запоями! И в один год все перепились до смерти: и мать, и отец, и сын, и даже престарелый дедушка. По селу пошли сплетни: мол, их всех прокляли. Якобы хозяйка когда-то в молодости увела своего будущего мужа у какой-то местной крали. Вот та и отомстила. «Долго же она выжидала с местью, – недоверчиво перебила я Лельку, – почему бы не спровадить изменщика с родичами на тот свет сразу же после свадьбы? Как-то нелогично получается». Лелька отмахнулась и продолжала.
Когда ее мамаша, кипя желанием приобщиться к сельскому труду и быту, купила этот участок, сначала проклятие никак себя не проявляло. А потом началось: то весь урожай картошки погибнет, то крыша прохудится, а потом – этот перелом. На мой протест, что, мол, эти все явления – абсолютно естественны и никакой мистики в них нет, Лелька вдруг подняла на меня свои огромные глазищи и прошептала: «Да? А как ты в таком случае оцениваешь потусторонний голос, который желает всем смерти? Это тоже естественное явление?» Я поперхнулась: «Голос? Ну, может, это старые стены скрипят или еще что…» Лелька зловеще ухмыльнулась: «Ага. Стены. Сегодня, как стемнеет, услышишь. И тогда все поймешь».
...
Естественно, после таких слов мне как-то не спалось. Я вышла во двор, присела на скамеечку. Через пять минут ко мне присоединилась Лелька. Помолчали. Потом я спросила, указывая на огонек в окне соседского дома: «Там тоже полуночники живут? Как-то странно: все селяне давно улеглись спать, а эти?» «Там Мишка живет, – ответила Лелька, – он часто допоздна засиживается». «Странно. Неужели ему завтра не надо садиться на трактор или кем он там еще в колхозе трудится?» «Мишка – необычный крестьянин. То есть внешне, конечно, обычный, но пашет не в колхозе и не на ферме. Он – программист, работает дома, через интернет. Кстати, не женат». Я фыркнула: «Я не намерена связывать свою жизнь с сельским парнем, пусть даже и продвинутым программистом. У меня, знаешь ли, интеллектуальные запросы. Ладно, пошли баиньки, а то у меня уже глаза слипаются».
...
Я услышала его где-то через полчаса после того, как мы улеглись в кровати. И обозвала себя идиоткой – за то, что не заснула раньше. В звенящей тишине вдруг раздался какой-то странно гулкий, нечеловеческий голос: «Смерти, я желаю твоей смерти! Умри!» Меня смело с кровати, я подбежала к стене и судорожно по ней хлопала, пока не отыскала выключатель. Страх сразу же прошел. Я глянула в сторону подружкиной кровати. Лелька, напротив, вжалась в подушку и натянула одеяло по самые уши. На лбу у нее выступили капельки пота... Пока мы пили чай за столом, голос молчал. Пока сидели и курили на веранде – тоже. Но стоило выключить свет и настроиться на сон, как утробный голос тут же оживился. И чего ему не спится?! Пугал бы себе днем. А то завтра проснусь с синяками под глазами от недосыпа…
...
После бурно проведенной ночи встали мы поздно. Позевывая, сварили кофе и принялись анализировать ночные события. «Ты заметила, какой у него голос? – спрашивала в пятый раз Лелька, – явно нечеловеческий. И такое впечатление, будто доносится сразу отовсюду. А ты мне не верила!»
Сказать по правде, я уже не была так уверена, что мы с Лелькой справимся. Если бы в хату завалился здоровенный пьяный мужик, пусть и с ружьем, мы бы наверняка нашли средство его обезвредить. Если бы начался ураган и на крышу свалилось дерево, тоже как-нибудь выкрутились бы. А тут – явление совсем другого, мистического порядка. Но я упорно отговаривала Лельку продавать дом. Не из-за того, что я такая смелая – просто стыдно пасовать перед каким-то привидением.
– Может, пригласишь сюда экстрасенса? Это их хлеб – со всякими духами разбираться.
Высказанная мной идея так меня же и захватила, что я удивлялась, как это подруга не додумалась раньше. И я полезла в мобильный интернет выяснять контактные телефоны экстрасенсов. Хорошо бы привезти его прямо сегодня, решить вопрос оперативненько за выходные и со спокойной душой уехать домой. А то как-то неуютно с ним, с привидением этим, ночевать под одной крышей…
За этим занятием нас застала соседка – приветливая тетенька неопределенного возраста, как все селянки.
...
Тетя Нюра (так звали соседку) принесла угощение: банку молока и домашний творог. «Ешьте, девочки, – говорила она, – небось, в городе такое не купите». В принципе, тетя Нюра мне понравилась, вот только глазки у нее были какие-то хитренькие, бегающие. Конечно, я воспользовалась случаем и опросила ее на предмет знания местных легенд. А конкретно – про ту семью, которая в одночасье спилась из-за проклятия. «История жуткая, – с готовностью пустилась сплетничать тетка, – хорошие люди были, мужик – крепкий хозяин, жена его, Люда, работала на птичнике. Сын, правда, балбес, но они по молодости все такие. Вот мой внук Борька – ты его помнишь, Лелечка? – тоже безобразничал раньше. А теперь взялся за ум, поступил в радиотехнический техникум. С девочкой из нашего села встречается. Хорошая девочка, работящая. Хотят у нас в деревне после свадьбы жить».
Когда разговорчивая старушка наконец ушла, меня осенила запоздалая мысль: «Лелька, ты мне вчера говорила, что тетя Нюра уговаривает тебя продать дом ей? Странно, не правда ли: как она не боится привидения? Или надеется, что местный поп изгонит нечисть из дома? Кстати, это идея: надо проведать местного священника, может, он проведет свой обряд – и гора с плеч».
...
Местная церквушка производила тягостное впечатление: какая-то вся облезлая и снаружи, и внутри. Местный представитель духовенства – ей под стать. Плешивая голова, сизый нос. Он с радостью согласился нам помочь, отчасти потому, что Лелька в надежде на скорое избавление от призрака пообещала ему хорошую мзду. Тут же собрал необходимый инструментарий, и мы пошагали по направлению к дому. У калитки я, сосредоточенная на том, чтобы обойти гигантскую лужу, налетела на какого-то человека. Мужчина как мужчина, неопределенного, как все селяне, возраста: то ли двадцать пять, то ли сорок восемь. Чем он меня поразил, я сразу и не поняла. Невысокого росточка, с объемистым брюшком, большими залысинами и прозрачно-голубыми, какими-то слишком большими глазами. Глаза! Да еще на его носу красовались очки в тонкой оправе – точно такие, последней модели, я видела в рекламе! Ну и ну, вот тебе и обычный селянин! Обычный селянин в фирменных очках мягко улыбнулся и сказал: «Здравствуйте, вы Лелина подруга? А я живу рядом с ней, в соседнем доме. Странно: только что видел ее в компании с нашим батюшкой. Она вроде не завсегдатай церкви». И как-то он так это культурно сказал, что я, поразившись его грамотной речи, не свойственной крестьянам, растерялась и выложила ему все: и про легенду, и про призрак, и про его потусторонний голос.
...
Миша потер подбородок: «Откровенно говоря, как-то все это притянуто за уши. Семья ушла на тот свет от пьянства? Так в этом ничего удивительного нет, в тот год «сухой закон» свирепствовал, люди травились некачественной самогонкой через одного. А насчет голоса потустороннего… Есть у меня одна идея. Тети Нюрин внук сейчас гостит у бабки, насколько я знаю. Пойду-ка я к ней, заодно молочка по-соседски попрошу». И Михаил развернулся и зашагал прочь. А я так и осталась стоять возле лужи с совершенно дурацким видом. Надо же, какой неравнодушный к чужим проблемам у Лельки сосед!
Я вошла в дом тогда, когда батюшка уже заканчивал свой обряд. С довольным видом он спрятал в карман купюру и попрощался, наказав приходить к нему на службу. Потому как в этом спасение наших душ и вообще – приличия в селе стоит соблюдать.
«Ну что, – сказала я бойким голосом, – останемся еще на одну ночку? Чтобы проверить, всех ли бесов выгнал из твоего дома этот почтенный служитель культа?» Откровенно говоря, я надеялась, что Лелька струсит и примется меня уговаривать поехать домой немедля. Но подруга, преисполненная какого-то странного оптимизма, горячо меня поддержала. И отступать уже было как-то не очень удобно перед подругой…
...
«Умри!» – завывал уже знакомый потусторонний голос. Что лишний раз доказывало беспомощность культа в борьбе с проклятием. Мы с Лелькой, тесно прижавшись друг к другу, стояли на крылечке и дрожали не столько от холода, сколько от страха.
«Это еще ничего, сказала я, клацая зубами, – успокаивает тот факт, что твое привидение бестелесное и не является перед нами в каком-нибудь саване от кутюр, чтобы лично пожать нам руки и спихнуть в преисподнюю».
«Типун тебе на язык! – рассердилась Лелька, – еще этого мне не хватало… Ой, мамочки!!!»
Я проследила за ее взглядом и тоже заорала: из кустов на нас надвигалось белое пятно. И зачем я подкинула призраку эту идею?!
«Успокойтесь, это же я, Михаил, – прозвучал знакомый голос. – Правда, я не один. Знакомьтесь: ваш призрак собственной персоной. В миру – Борька, внук тети Нюры».
...
Через минут пятнадцать, немного успокоившись, мы восседали в комнате за столом. Борька, дебелый белобрысый парень, рассказывал нам, понурив голову:
«Так это, я ж ничего противозаконного не делал. Бабка мне обещала подарить этот дом к свадьбе, ну, если вы его продадите. Она говорила, что ваша мамаша за границей живет, а вам хата ни к чему. А вы все тянете и тянете с продажей. Вот я и придумал способ, как вас подогнать».
«Да уж, Самоделкин, Кулибин с неоконченным радиотехническим образованием! – усмехнулся Миша, – записал «потусторонний» голос на диктофон, установил в вашем доме динамики, соорудил устройство, управляемое дистанционно. Сидит он у себя дома, телик смотрит. Нажал кнопочку – и у вас тут раздаются всякие пугающие голоса».
Лелька возмутилась:
«Ах ты, гаденыш! Я поняла: прошлым летом я попросила тебя помочь с печкой, что-то чадить она у меня стала. И ты, воспользовавшись случаем, установил свое устройство!»
«Вот меня другое интересует, – вклинилась я в разговор, – как у тебя такой странный голос получился? Такой… потусторонний?»
В глазах паршивца мелькнула гордость:
«Я в пустое ведро кричал, там эхо такое образуется. Ну вы знаете»...
...
Не дожидаясь утра, мы заставили Борьку демонтировать свое оборудование и взяли с него честное слово, что он прекратит свою деятельность.
«Потому как я подам заявление в милицию. У меня есть знакомые юристы, будь уверен: какую-нибудь статью в Уголовном кодексе для тебя обязательно найдем!»
Борька удалился со своей техникой, а мы втроем решили выпить чаю с вареньем, все равно спать не получится.
«Как это вы догадались! – восхищенно говорила Лелька, обращаясь к Михаилу. – Вам бы детективом работать».
«Меня и моя работа устраивает», – произнес Михаил, потягивая чай.
«Кстати, – обратилась ко мне подруга, – ты обязательно должна посмотреть, чем занимается Миша. Ведь ты работаешь в фирме, которая торгует через интернет. Может, Миша с вами посотрудничает в будущем. Прямо утром и иди к нему в гости, чего тянуть».
Миша покраснел как рак и пробормотал свое согласие и приглашение к завтраку.
«А дом я продавать не буду, – сказала Лелька, когда мы наконец распрощались с соседом и прилегли отдохнуть, – чем черт не шутит – может, будем с тобой соседками?..»

Елена Еловикова