Рассказ онлайн о любви "Танго по-американски": автор ‑ Вита Витренко

"Не улетай, – попросила она его. – Нам хорошо вместе".

"Я через год вернусь, – пообещал он. – Год пролетит мгновенно".

Она ждала. Сначала нетерпеливо, потом буднично, затем обреченно. Наконец перестала ждать…

"Пива, пива-то еще плесни!" – гнусавил полный усач в куртке.

Влюбленная парочка так заигралась, что казалось, сейчас уляжется прямо на столе. Парни за соседним столом дымили, хохотали и похлопывали друг друга по плечу: кто-то сдал экзамен. В кафе было тесно, накурено, громко. Но Женя не уходила. Ей было хорошо. Два выпитых глинтвейна растекались по венам. Мысли стали легкими, как перышки, и разлетелись в разные стороны. Ее ничего не тревожило больше. Она знала, что еще двадцать раз передумает, но решила для себя: не отвечать. Всему свое время.

Дома, когда вино бесследно выветрилось, ныли натруженные ноги и хотелось есть, но не было сил готовить, она в сотый раз перечитала смс. Теперь в душе стало не легко, а пусто, подкралась давняя и, казалось, забытая обида, и в то же время нашло какое-то странное торжество, будто она победила в соревновании. В общем, она не справилась с собой и написала ответ, раз пять исправила его и отправила на незнакомый номер. Стала ждать.

Она уже засыпала, когда зазвонил мобильный. С перепугу сбросила звонок. Он затрезвонил снова.

– Привет, – выдохнула она.

– Привет, – тихо ответил он.

От этого голоса мороз до сих пор шел по коже. Женя поежилась.

– Давай завтра встретимся, – без обиняков предложил он.

– Зачем? – спросила она.

– Ты не хочешь меня увидеть? –  в его голосе почудилась насмешка.

– Мне все равно, – соврала она. – И завтра я не могу.

Соврала дважды.

– Я все понимаю, – сказал он. – Давай послезавтра.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась она. – На старом месте в семь вечера.

– В "Елках"? До встречи! – обрадовался он.

Женя повесила трубку.

"К чему все это?" – спросила себя. Хотела снова заснуть, но куда там… Воспоминания стали выпархивать из памяти, как привидения. Вопросы обручем сжали голову. Захотелось подвести итоги.

Ей 28. У нее есть любимое дело. Нет семьи, но много обожаемых детей. Она молода, энергична, реализована. Хороша собой. "Опасаться нечего, – решила Женя. – Я не буду выглядеть жалко".
В два ночи она выпила валерьянки и наконец-то уснула. Сны унесли ее в прошлое.

Макс не узнавал родину. Это был его город и одновременно чужой. Такое бывает в фильмах: взгляд из прошлого – смена кадра – контраст настоящего. Он уезжал из цветущего лета. Сейчас была хмурая зима. Тогда люди на улицах носили воздушное, ели мороженое и улыбались. Теперь они были в серых пальто, а их лица сводило от напряжения. Они теряли работу. Некоторых забирали на войну. Другие возвращались калеками. Макс не мог понять, как такое могло случиться. Это не укладывалось в его голове. Одно дело – читать в интернете. Другое – видеть. Он переживал. Жертвовал средства. И в то же время считал свой приезд ошибкой. Что он может изменить? Ничего. Но правду-то он сам знал точно. Макс здесь не из-за ностальгии.

Он не мог написать Жене по e-mail, прошло слишком много времени. Да и на его мэйлы она давно не отвечала. Макс хотел посмотреть ей в глаза. Это дало бы ответы на многие вопросы. Что чувствует он. Что чувствует она. Есть ли у них шанс... Но сейчас его преследовало ощущение, что он вернулся зря.

"Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз!" – нараспев считала Женя. По залу кружилось несколько пар. Лучше всего получалось у Валеры с Майечкой. Грациозные, они были словно половинки одного целого, легко вписывались в ритм и чувствовали душу вальса.

"Алеша, ты спешишь. Оля, спину струной. Тарас, ослабь хватку, нежнее…" – комментировала Женя.
Занимались юниоры, 12-14 лет. Это были уже тертые калачи, прошедшие не одно соревнование. В то же время Женя знала, что блестящее будущее можно пророчить лишь двоим. Что Тарас и Дина, скорее всего, оставят танцы. Что Денис уйдет на хип-хоп. Что Оля и Алеша будут сражаться с Валерой и Майей и сдадутся.

Женя была хорошим тренером. К ней стремились попасть все. И те, кто уже определил, что танцы – это призвание, и те, кто хотел быстрых результатов. Женя не учила – она влюбляла в танцы. Она заражала энергетикой джайва и нежностью вальса, страстью танго и истомой фокстрота. Ее ученики болели танцами. Женя передавала не только умения, но и чувства.

Она тренировала неистово, может быть, жестко. Не все могли вынести этот ритм. Некоторые сдавались. Но Женя любила своих учеников. Она знала о жизненной ситуации каждого. Если надо, приходила домой, разговаривала, наведывалась к учителям. Когда видела, что у ребенка есть шанс. Что нужно просто преодолеть очередной кризис. Но если чувствовала, что в мальчишке или девчонке погас свет, не давила. Вовремя уйти – тоже искусство.

Женя жила танцами. Сама занималась с шести лет. Была победительницей многих соревнований. Танцы дали ей профессию. Они же подарили ей первую любовь…

Они танцевали в паре с двенадцати лет. Женя хорошо помнила, как Максим пришел в их коллектив. Он переехал в Женин город из столицы. Подавал надежды. Имел награды с важных турниров. На его веснушчатом лице были написаны презрение и скука. Он танцевал сногсшибательно.

Ему сразу отдали лучшую – строптивую темноглазую балерину. Они сцепились в соперничестве. Это была схватка двух юных максималистов, двух гибких тел, двух страстных, дерзких сердец, которая спустя год окончилась тяжелейшей для обоих влюбленностью. Виталик, бывший партнер Жени, усердный, уравновешенный мальчик, ревновал так, что перестал учиться. Его родители, боясь непоправимого, перевели сына в другую студию. А Женя с Максом сносили все на своем пути. Когда они выходили на сцену под азартные звуки румбы, когда Женя задиристо вскидывала голову и шаловливо топала красной туфелькой с каблучком, а Макс в искрящемся пиджаке резко, но грациозно притягивал ее к себе, зал замирал. Они шли напролом, собирая награды, словно грибы после дождя. С 15 лет они по-взрослому любили друг друга. Сначала тайком, потом не скрываясь. Клялись в вечной верности. Мечтали о свадьбе. Казалось, это не закончится никогда.

Но в одиннадцатом классе Макс вдруг охладел к танцам. "Ты думаешь, мы сможем этим нормально заработать? Мне нужно поступать и получать человеческую профессию. Я же мужчина, я должен кормить семью", – деловито втолковывал он Жене позаимствованные у родителей истины. Она и сама понимала: танцы для жизни – мало. Тоже засела за книжки. Но все это только для галочки, для мамы, которая растила ее сама и считала каждую копейку.

Они поступили одновременно. Он – в экономический вуз, она – в пединститут. Ходили слухи, что его папа кому-то что-то сказал, чтобы Женю приняли (вне сцены она, дескать, звезд с неба не хватала). Женя их игнорировала. С Максом делили все: радости и огорчения, первые «свои» деньги, постель в девичьей Жениной комнате, когда ее мать-медсестра задерживалась на работе. Макс с воодушевлением учился и по привычке танцевал, Женя наоборот.

Перед защитой диплома Макс окончательно забросил танцы. Последнюю награду они получили в категории "Молодежь" и больше не выступали.

Для Жени это была трагедия. С танцами расстаться она не могла. Она пробовала новых партнеров – все было не то. Никто не обладал живостью и грациозностью Макса, никто не чувствовал Женю так хорошо, как он. Она умоляла его вернуться. Они много ссорились. Она говорила, что он ее разлюбил. Он считал, что его поступок, наоборот, говорит о серьезности намерений.

Женя не помнила, как Макс сообщил ей о решении стажироваться за рубежом. Наверное, память просто стерла этот эпизод, чтобы не травмировать психику. Вдруг стало понятно, что никакой свадьбы не планировалось, а все было четко расписано на годы вперед.

"Это ведь для нашего блага, – уговаривал ее Макс, целуя глаза и каштановые локоны. – Представляешь, кем я могу стать после стажировки там? У нас будет все!.."

"А как же я?" – чуть не плакала Женя.

"Год пролетит незаметно!" – искренне утешал Макс.

Может быть, для него. Новое место, новые люди, масса возможностей и впечатлений. А для Жени это 365 серых тоскливых дней.

К концу злополучного года Женя своей безошибочной интуицией определила: он не собирается возвращаться. Писал все то же: "Скучаю, люблю. Еще немного – сейчас открылись хорошие перспективы. Придется еще чуть-чуть подождать – и золотой ключик у нас в кармане". Но Жене не нужен был ключик. Ей нужен был Макс, живой, теплый, рядом. Макс, с его особым чувством юмора, нежными пальцами, смешными, так и не ушедшими с лица веснушками. И она знала, что Макс не приедет.

Если бы он не спрятался так далеко, она бы полетела к нему сама. А тут один только билет в Америку стоил за тысячу зеленых. Где ей взять такие деньги?! Попросить у родителей Макса она считала невозможным, а те о Жене как-то сразу забыли. Ну, была такая девочка, танцевала когда-то с их сыном.

Сначала было обидно и больно. Трудно сказать, что больше. Женя порвала фотографии с соревнований. Перестала отвечать на его мэйлы. Всем говорила, что расстались по обоюдному согласию.

Потом боль растворилась в ритмах ча-ча-ча и пасодобля. Она снова танцевала. Но уже для детей. Работа дарила воодушевление. Рана в душе затягивалась. Женя вспоминала Макса со спокойной печалью. Маленькие ангелы оказались отменными лекарями.

Макс волновался. Он много раз думал, что скажет. Нельзя быть многословным. Перед тем как ехать, он, конечно, прозондировал почву: Женя не вышла замуж. Сам он прожил год в гражданском браке с эмигранткой из Беларуси. Катя была напориста и самоуверенна. Она стремилась выжать из жизни максимум. Что не выжималось, готова была оторвать зубами. Наверное, о такой невестке мечтали его родители. Но Максу и самому хватало напора. Все чаще он вспоминал легкую Женю в звуках венского вальса. Когда понял, что ту, вторую, не любит, съехал с ее квартиры. Злился на родителей: ведь они сразу приняли Женю в штыки. "Дочь медсестры, из неполной семьи!" – заезженная пластинка маминым голосом. Отец вел себя сдержаннее, но на защиту сына никогда не становился.

С родителями он виделся только в Америке – сам ни разу не прилетал к ним в гости. Может, из-за нее? Или все-таки из-за них?..

Он сидел в когда-то любимом кафе за тем самым столиком – справа от стойки, в углу, под картиной с "Битлами". За пять лет изменилась только публика, да стулья немного потерлись. На третьем эспрессо появилась Женина фигурка.

Она неловко огляделась, помахала Максу рукой, сняла пуховик и вязаную белую шапочку. Макс удивился: вместо роскошных волос коротенькое каре. Женя отметила, что его веснушки поблекли. Они пытливо изучали друг друга. Каждый находил в другом родные черты. Каждый заметил что-то новое и чужое – так годы, которые они провели не вместе, легли на их лица.

– Как жизнь? – начал он нейтрально.

– Прекрасно! Преподаю, – Женя ждала продолжения.

Он заговорил о войне, чтобы потянуть время. Женя перебила его:

– Максим, расскажи о себе. Ты добился того, о чем мечтал?

Макс услышал в ее голосе нотки насмешки, но ему показалось.

– Да, я доволен, – честно признался он. – Купил квартиру в кредит. Имею стабильный доход.

И вдруг неожиданно для себя добавил:

– Я скучал по тебе.

Женя замерла. Сколько раз она представляла эту сцену! Сколько раз до слез упивалась его раскаянием! А в реальности его слова прозвучали так буднично. И как будто нелепо.

– Прошло пять лет, – озвучила Женя известный обоим факт.

– Некоторые вещи занимают больше времени, чем ожидаешь, – тихо ответил Макс после паузы.

– Пять лет – это так долго… – неопределенно пожала плечами Женя.

Она не знала, что лучше сказать, а о чем промолчать. Вдруг поспешно начала одеваться:

– Пойдем. Пойдем! Я покажу тебе студию. Там сделано все по моему вкусу. Ты наверняка оценишь. Как мы когда-то мечтали… Помнишь?

В студии было холодно. Во время занятий обычно работало два нагревателя. Но за несколько часов тепло бесследно выветривалось. Женя щелкнула выключателем – свет озарил небольшой уютный зал и отразился в зеркалах. "Тут мы занимаемся, есть две раздевалки и даже душ. Правда, приятное место?.."

Еще один щелчок – и из магнитофона полились звуки танго.

Макс сам подхватил ее за талию. Он немного утратил сноровку, но движения все еще были отточены. Он безошибочно вел свою партнершу. Они растворились в музыке. У них не было зрителей, им мешала верхняя одежда. Но у них получался слаженный тандем. Как, впрочем, всегда. Воздух раскалился. Максим и Женя танцевали свою жизнь.

Когда они отдышались, Макс прижал к себе разрумянившуюся Женю и горячечно зашептал ей на ухо: "Поедем со мной! Распишемся на этой неделе, у папы есть связи. Подумай сама, в стране война и развал! А там нормальная мирная жизнь. Поедем, нам ведь хорошо вместе, сама говорила!"

Они не услышали, как скрипнула дверь. У входа материализовалась рослая мужская фигура. Темные тени зашелестели по стенам. Виталик смотрел на танцующих и думал: "Неужели история повторяется? Неужели после всех усилий, которые я приложил, чтобы ее отыскать и танцевать с нею, этот худощавый наглец снова все перечеркнет? Зачем он приехал? Почему она привела его сюда? После всего, что их теперь связывает? После всего, чем они одарили друг друга?"

Женя увидела Виталика и вдруг подумала не в тему, что теперь знает, кого ей напоминают Валера и Майечка. Пара-огонь, идеальный дуэт, понимание друг друга без слов. Если она их бросит, смогут ли они реализовать свой потенциал? А если не бросит, останутся ли они вместе?

Макс натянуто засмеялся. Ситуация показалась ему анекдотичной. Он процедил что-то насчет удачи. Поспешно вышел из студии, на ходу заматывая вокруг шеи мохеровый шарф. "Что это я?" – спрашивал сам себя, торопясь по безлюдной улице к автобусной остановке. Под ногами хрустел жесткий снег. В голове все еще звучало танго, гулко отзываясь где-то под ребрами. Мысли путались.
В эту ночь не спалось всем троим. Кто-то пил вино, кто-то – водку, кто-то – успокоительное. Каждый по песчинке перебирал свою жизнь. Есть тысячи мудрых книг, Библия, Коран и Тора. Есть тысячи служб, где умные люди дают советы. Можно разложить пасьянс или бросить руны. Но почему-то, когда дело касается тебя самого, так сложно принять правильное решение! Единственно верное, о котором никогда не пожалеешь. Решение, которое озарит твою жизнь светом.

Этот бостонский клуб знали не только русские. Сюда приходили те, кто умел отдыхать. Отменная еда (русская и французская кухни), приятная музыка, интеллигентные лица. Культурная программа радовала разнообразием. Сегодня – вокал, завтра – джазовый концерт, а в субботу – танцы!
Красочные афиши внутри и снаружи. Билеты проданы. Нестандартная постановка (стиль ретро!), фееричные наряды, латиноамериканская программа. А главное, танцоры – признанные мастера. Наверняка будет аншлаг…

Девушка в пышном и розовом выпорхнула на сцену и звонко отбила первые такты джайва. Подол шифонового платья синхронно подскакивал, оголяя красивые круглые коленки. Лаковые туфельки с крупными серебряными пряжками яростно стучали по полу. Кто-то громко присвистнул.

Ее партнер в коричневых брюках и полурасстегнутой шелковой рубашке на тон темнее, чем платье танцовщицы, ловко вступил в игру. Уверенные движения, свободная пластика, а как заводит его азарт! Вначале они танцевали спиной друг к другу, потом каждый исполнил собственную партию, и наконец пара сплясала дуэтом. Кружевной подол метался из стороны в сторону. Она соблазняла его, он отвечал ей тем же. Резкий поворот, выпад, стук каблуков. Искры летят во все стороны!

Один человек в зале неотрывно смотрел на танцующих. Он сидел в третьем ряду, но надвинутая на лоб кепка скрывала его лицо. Он приехал из Нью-Йорка специально, чтобы попасть на этот концерт. Втридорога заплатил за билет, но денег было не жалко.

Звуки джайва будили в сердце сладкую боль. Ноги сами отбивали такт. Эти ребята, молодые супруги, – они молодцы!

Зал взорвался аплодисментами, и на сцену вышла она. Та, из-за которой сегодня этот человек здесь. Это ее постановка, ее успех. Это ее лучшие ученики. Он несет ей к ногам огромный букет белых роз. Невероятный, будто гигантский воздушный шар. Она с благодарностью принимает щедрый благоухающий подарок, но из-за волнения и кепки не узнает его лица. Наверное, это к лучшему. Ведь за кулисами ждет тот, кто теперь вдохновляет и бережет ее.

Вита Витренко

фото Depositphotos.com